Музыка стирает время. А тишина пахнет увядшими фиалками и фасовочной бумагой. Я пытаюсь выкрасть этот образ из своей головы, накладывая на него всё новые и новые. Я прихожу сюда как на тёмную сторону. Чтобы посмотреть с этой стороны. Здесь ещё есть лазейка в хранилище моих редких вещей. И тонкая как нить связь с пещерой.
Ни к чему нельзя привязываться. Особенно к людям. Люди имеют обыкновение исчезать. Проси-не проси. Я убеждаю себя, что ничего не остаётся. Что мне больше нечего хранить. Но честно говоря, это плохо получается. Но я так хочу что-то для себя, что-то взамен. Мне казалось, что это почти удалось - ничего такого не ощущать. Ничего тянущего и заставляющего дело то, о чём потом думаешь, что оно случилось с кем-то другим.
Но всё идёт по кругу, и я впадаю в мучительную зависимость. Я храню взгляды и интонации как трофеи. Чтобы, воспроизводя их в памяти, упиваться отвратительным чувством собственной жертвенности. К чему? Для чего.
Их всё больше, и никто из них по-настоящему не нуждается во мне. Хотелось бы думать, что моё присутствие хотя бы не отвращает их. Что они не ждут, когда я наконец уйду и перестану... Быть мной для них. Я знаю, что всё прекратится, как только им надоест шут или сказочник в моём лице. Легко пользоваться человеком, когда он сам того хочет. Иногда, правда, надоедает. И вот тогда они исчезают. Раз - и их нет.
Иногда я представляю, что никого из них уже нет. И что я снова схожу с ума от одиночества, как несколько лет назад, когда Нимфа пришла и спасла меня. Несчастная счастливая Нимфа. Если бы она могла это прочитать, то поняла бы.
А как порой хочется уйти. Когда это твой выбор, то ты знаешь, что никто не должен идти за тобой.